Порочная государственная система управления-СИСТЕМА ПУТИНА.

Алексей Навальный и ФБК неправы. Взнос Усманова на «благотворительность» — это не взятка. Это дань. Параллельное государство имеет свой бюджет, а Медведев находится на самой вершине пирамиды. Неужели его доходы должны быть меньше, а дворцы — скромнее, чем у тех, кто находится ниже?

Масштаб империиФильм-расследование Фонда борьбы с коррупцией с Алексеем Навальным в роли ведущего собрал уже 10 млн просмотров на Youtube, и еще 2–3 млн в «Одноклассниках». То есть, его посмотрела примерно одна десятая часть населения России, что должно улавливаться социологическими опросами.
Судя по отсутствию разоблачений и опровержений — как со стороны представителей власти, так и многочисленной идеологической обслуги в лице экспертов, политологов и так далее, в фильме рассказывается правда. Это подтверждается и обидой на Навального со стороны журналистов — в фильме упоминаются многие факты, которые ранее публиковались в СМИ, в частности, в «Новой газете». А ссылки на эти статьи в фильме — нет. Надо сказать, что ФБК не является СМИ и не обязан следовать журналистской этике.

Публикации в «Новой Газете» и других СМИ не вышли за пределы их традиционной аудитории, которая и без того относится критически к выстроенной в России политической системе. Фильм ФБК же оказался доходчивым и показал масштаб «империи Медведева», которая-де-юре принадлежит благотворительным фондам, чьим имуществом иногда пользуется премьер-министр.
Именно масштабы «империи Медведева» больше всего поражают воображение. Как оказалось, многие не понимают — зачем ему столько дворцов и имений? Почему нельзя обойтись государственными резиденциями? Некоторые из моих собеседников полагают, что это вопрос к психологу. На мой же взгляд, феномен имеет чисто политологическое объяснение, и если в нем и есть психологическая составляющая, то она касается психологии Homo Sapiens в целом, а не Дмитрия Медведева персонально.
Итак, перейдем к политологическому разбору. Должен предупредить, что все, что написано ниже — это лишь теория, и читателю самому предоставляется решить, насколько она правдоподобна.
Кто такой народНаше общество разделено на две неравные части. Одна (меньшая) включена в политическую систему России. Система живет по своим правилам и неписанным законам, которые не совпадают с законами писанными. Эта традиция досталась нам в наследство от СССР, в котором, по Конституции, вся власть была у Советов, а-де-факто властными органами была система райкомов, обкомов и ЦК КПСС, дополненная силовыми структурами. По форме все решения принимались «по инициативе снизу» и встречались горячим одобрением трудящихся масс, но по факту сначала была воля партийного руководства, а уже потом организовывались «инициатива» и «горячее одобрение».
Точно так и сейчас всем и каждому понятно, что большинство органов народного представительства и институтов демократии в России профанированы и выполняют роль ширмы. Устройство реальной политической системы невозможно понять, читая Конституцию.
В результате мы имеем интересную ситуацию. Большая часть жителей крупных городов России живет в состоянии «современного общества», в котором существует свободный рынок труда, защищены права собственности (пока она не достигла некоторого размера), есть свобода слова, действуют СМИ и порой даже проходят конкурентные выборы. То есть, если прищурить глаза и не задаваться ненужными вопросами, похоже на «нормальную» жизнь. Практически все, кто пишет и выступает в СМИ и в соцсетях, проживают именно в этой страте общества, потому может показаться, что в ней «весь народ». Но это не так.
Жизнь людей в малых населенных пунктах и в ряде национальных республик (но не только), устроена по-другому. Там могут быть свои Кущевки, «ханства» или просто развал и разруха, самый обеспеченный слой в которых —пенсионеры. Эта часть населения мало отражается в политической жизни — за тем исключением, что именно она дает большую часть голосов партии власти.
И, наконец, участники реальной политической системы. В нее входят крупные чиновники, бизнесмены, публичные политики в виде депутатов, мэров и губернаторов, силовики и судьи. И бандиты.
У представителей перечисленных профессий разная степень вовлеченности в систему. Предприниматели могут себе позволить «неучастие», но для них поговорка «если ты не занимаешься политикой, она займется тобой» имеет не абстрактный, а вполне конкретный характер в виде риска рейдерства и необходимости либо платить взятки, либо содержать штат юристов. Мелкие муниципальные депутаты, как правило, тоже не являются субъектами системы. Они «отбывают номер» в сельсоветах, не влияя на распределение скудного сельского бюджета. Все остальные если не участвуют в жизни «системы» постоянно, то в любой момент могут быть «призваны».
Хозяева жизниКак же устроена наша политическая система? Полагаю, что наилучшим термином, определяющим ее характер, является неофеодализм. Причины его появления (коррупционность выборов — голосование не по реальным заслугам или проступкам кандидатов, а по задействованным ими ресурсам) и основные этапы развития я уже описывал, не буду повторяться.
Естественно, если часть общества существует в закрытой (для остальных) системе со своими правилами игры, у нее формируются и свои нормы поведения. Прекрасный тому пример — «блатной» мир. Или, полярный пример — мир российского дворянства времен империи. Наша элита «ковалась» в 90-е годы по принципу «кто круче», а степень крутизны определялась, в том числе, показательным потреблением. Пройдитесь по Заельцовскому кладбищу Новосибирска (такие кладбища есть в любом российском городе) — и вы найдете могилы «авторитетов»90-х с большими стелами, на которых покойные изображены на фоне шикарных автомобилей.
Для современного человека показное потребление выглядит дикостью, но мы должны признать, что оно было и остается существенной составляющей определения «иерархии» в нашем обществе. Мне рассказывали смешную (и печальную) историю о том, как один представитель среднего класса поднапрягся и устроил своего сына в «десятку» (десятую гимназию Новосибирска) с мыслью о том, что там отпрыск перезнакомится с детьми элиты и тем самым обеспечит себе будущее. Однако парень быстро оказался изгоем в классе по имущественному признаку и в категорической форме требовал от родителей, чтоб те высаживали его за квартал от школы — чтобы одноклассники ненароком не увидели, на какой машине он приезжает.
Дикость дикостью, но в Российской империи правящий класс страдал тем же недугом. Основной статьей импорта были предметы роскоши, тысячи крестьян работали целый год, чтобы барин мог купить себе экипаж, приличествующий его статусу. Основной причиной разорения крупных землевладельцев было строительство замков и особняков.
А Портос чуть не убил Д’Артаньяна, когда тот выяснил, что его портупея богата только спереди, но не сзади. Большая часть циклопических сооружений древности были как раз показным потреблением, демонстрировавшим величие и богатство властителей.
Если в политической системе России выстроился неофеодализм, почему он должен был оказаться свободен от таких атрибутов феодализма, как показное потребление? Стыд перед избирателями?
РОССИЯНЕ ПРИВЫКЛИ, ЧТО ТЕ, КТО ИЗБИРАЮТСЯ — ГОРАЗДО БОГАЧЕ ТЕХ, КТО ИЗБИРАЕТ, ЭТО ПЕРЕСТАЛО БЫТЬ НЕГАТИВНЫМ ФАКТОРОМ И СТАЛО НОРМОЙ
Думаю, что настоящий исследователь (к которым автор, увы, не относится) легко выяснит, что среднегодовой декларируемый доход кандидатов, побеждавших на выборах в 90-х годах, рос от года в год, далеко оторвавшись от дохода среднего избирателя. Россияне привыкли, что те, кто избираются — гораздо богаче тех, кто избирает, это перестало быть негативным фактором и стало нормой, если даже не положительным качеством кандидата. «Единая Россия» — партия, в которой супербогатые «представляют интересы» бедных.
Часть участников системы могут себе позволить показное потребление, не скрывая его ни от кого. Вот цитата из статьи 2007 года: «Рынок заполнен строящимися суперяхтами, и правят бал сейчас именно русские. Для них самое главное — у кого самая длинная яхта, самая высокая мачта и самая лучшая отделка. По моему опыту, для русских олигархов яхты — прежде всего знак статуса. Нередко изысканный дизайн их интересует гораздо больше, чем то, для чего, собственно, яхта используется».
Как минимум в части системы показное потребление является нормой. Скорее всего — это не исключительная часть, и тому есть подтверждения.
Если до 2003-го олигархи могли считать себя «хозяевами положения» в России, то потом иерархия поменялась. Главными стали чиновники и силовики. И возникла проблема. С одной стороны, возросший статус требовал более показательного потребления. С другой — был риск разоблачений.
Мы видим, что чиновники, даже средней руки, ничтоже сумняшеся обзавелисьзагородной недвижимостью разной степени элитности.
Также были сделаны существенные шаги к тому, чтобы обелить доходы. По слухам, в нулевых была введена практика доплаты «правильным» депутатам ГД в конвертах. Вообще, тогда появилась идеология — давайте мы (то есть —государство) будем много платить ключевым людям, чтобы их не смогли перекупить наши враги. Позже эта же идеология была распространена на НКО. А ранее — на СМИ.
Постепенно эти выплаты легализовывались. Можно проследить динамику зарплаты депутатов Госдумы. Только за предыдущий созыв она чуть ли не удвоилась. Также у правительства имелись дополнительные, вполне легальные инструменты. Ключевых чиновников направляли в советы директоров тех или иных компаний, и они там получали причитающиеся немалые выплаты. Кроме того, для решения финансовых проблем того или иного полезного человека могли сделать и руководителем госкорпорации.
Так что огромные зарплаты руководителей госкорпораций, скорее всего, — еще одно свидетельство данного явления.
У других «полезных людей», кто по каким-то причинам не мог оставить госслужбу, в госкорпорациях в топ-менеджменте оказывались близкие родственники. Например, дети. Поэтому на вопрос, откуда особняк или яхта, всегда можно было ответить — а это сына, он у меня хорошо зарабатывает.
Подобная практика не при Путине началась. Еще в 90-е годы мой отец, работавший в Академии наук, заметил, что в новейшее время существенно изменилось соотношение зарплат между руководителями и рядовыми сотрудниками. Мы знаем, что легальные доходы ректоров вузов составляют миллионы рублей в год. И это не связано с успехом или неуспехом вуза.
Один из принципов системы — все ключевые люди должны получать больше, чем заслуживают. Это заставит их быть активными сторонниками системы или хотя бы «помалкивать в тряпочку». При массовой пассивности населения метод оказался весьма эффективен. Реформа науки тому подтверждение — РАН в ее прежнем виде-де-факто ликвидирована, но академики получили пожизненную синекуру.

В неофеодальной иерархии немало ступеней, и соотношение доходов между каждой должно быть примерно одинаковым. Дмитрий Медведев находится на самой вершине пирамиды. Что же вы хотите, чтобы его доходы были ниже, а дворцы — скромнее, чем у тех, кто находится ниже? А там, напомню, и олигархи, и руководители госкорпораций.
Тут Алексей Навальный и ФБК неправы. Взнос Усманова в благотворительный фонд — это не взятка. Это дань. Параллельное неофеодальное государство имеет свой бюджет. И это тоже не при Путине началось. Давайте вспомним коробку из-под ксерокса, полную наличных долларов, которую задержали на выходе из штаба Ельцина в 1996-м году.
В ту пору система решала свои проблемы на конкурентных выборах на фоне растущего недовольства населения. Дань, в том числе, формировалась в виде пожертвований на избирательную кампанию. А олигархов приписывали к партиям и кандидатам, чтобы они их финансировали. По некоторым данным, позже система модернизировалась — деньги сдавались ответственным за выборы, а те уже выдавали партиям и кандидатам.
В ЭТОЙ СИСТЕМЕ РАСЧЕТЫ КРУПНЫМИ НАЛИЧНЫМИ СУММАМИ — ЭТО НОРМА. ВСЕ ТАК ДЕЛАЮТ. ПОТОМУ И ПРИТУПЛЯЕТСЯ ОСТОРОЖНОСТЬ
То есть, у системы появился параллельный бюджет для решения специфичных задач. Каков его размер и насколько велик спектр решаемых задач — мы не знаем. Но добровольные пожертвования олигархов и госкорпораций, судя по всему — не единственный источник пополнения этого бюджета. В девяностые и нулевые ходили упорные слухи о стоимости тех или иных постов — как получения, так и сохранения.
Отчасти это подтверждается уголовными делами «Оборонсервиса», дела Магнитского. Удивительная мягкость приговора в одном случае, «закрытие глаз» на вывод гигантских сумм путем налоговых возвратов, возможно, объясняется тем, что с точки зрения государства речь шла не о воровстве, а о переводе из одного бюджета в другой.
В других случаях мы видим странное, не поддающееся логическому объяснению поведение фигурантов уголовных дел, пойманных при получении или хранении крупных сумм денег. Чем объяснить странное поведение Никиты Белых или Алексея Улюкаева? Их заявления о своей честности выглядят странно при отсутствии внятных объяснений. как же так получилось?
Напрашивается версия: в этой системе расчеты крупными наличными суммами — это норма. Все так делают. Потому и притупляется осторожность, потому и искренняя уверенность в своей порядочности. Ведь в их системе «морали» — все нормально.
Или бывший губернатор Сахалина Александр Хорошавин — заметьте, большая часть его имущества оказалась в виде наличной валюты (на сумму 700 млн рублей). Напрашивается вопрос — это его сбережения или сумма, приготовленная для передачи кому-то? Правды мы не узнаем.
Если группа людей может неограниченно вознаграждать друг друга за реальные или мнимые заслуги, вряд ли она добровольно откажется от постоянного увеличения этого вознаграждения. Ни русское дворянство, ни римские патриции, ни церковные иерархи (и западной, и восточной церкви) не смогли устоять перед соблазном окружить себя роскошью и великолепием, как только такая возможность представилась.
Так что речь вовсе не о психологии лично Дмитрия Медведева. Проблема глубже.Протестантская революция
Рассмотрим еще один аспект — а может ли участник системы отказаться от показного потребления, быть демонстративно скромным? Наверно, может. Но это несет дополнительные риски. Остальные могут начать воспринимать его как угрозу — «он нас всех хочет сдать». И бац — карьера не задалась, тебя спровадили на периферию.
Ограничением гонки показного потребления выступила протестантская революция. Голландское слово «гез» переводятся как «нищий», голландское дворянство стало демонстративно скромной в одежде и украшениях — в пику роскошной испанской аристократии. В других странах эту роль выполнили социальные революции или их угроза, а также растущее давление общественного мнения.
Подобное же давление сейчас начало испытывать неодворянство России. Кризис рождает запрос на справедливость.