Ответ А. Воробьеву "О РОЛИ СТАЛИНА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941–1945 гг."

 ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2013, том 83, № 10, с. 896–898 

ДИСКУССИОННАЯ  ТРИБУНА

 DOI: 10.7868/S0869587313100137

 В прошлом году в нашем журнале (2012, № 12) был опубликован материал, посвящённый выходу в свет двух первых томов многотомного издания “Великая Отечественная война 1941–1945 годов”.

В нём, в частности, упоминалось, что авторский коллектив стремился преодолеть ряд укоренившихся в сознании людей мифов, политизированных суждений, касающихся истории советского периода. В качестве примера приводилась полемика вокруг роли Сталина как Верховного главнокомандующего во время войны. В настоящем номере мы помещаем отклик академика А.И. Воробьёва, в котором он выражает свою точку зрения относительно роли Сталина в войне и в жизни нашего народа. Автор высказывается категорически против очередного пересмотра истории.

 Мы предоставили возможность ответить на это выступление одному из членов авторского коллектива многотомного труда академику А.А. Саркисову – участнику войны, значительная часть биографии которого совпала со сталинской эпохой.

 Оценки двух авторов отражают полярные взгляды. Возможно ли, чтобы они сблизились? Это остаётся вопросом. 

ПО ПОВОДУ СТАТЬИ “ПРАВДА О ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ”

И О ТОМ, КОМУ ТАКАЯ “ПРАВДА” СЛУЖИТ

ВОРОБЬЁВ Андрей Иванович –

академик, член Комиссии РАН

по борьбе с лженаукой.

        В статье под названием “Правда о великой войне: понимание прошлого должно служить настоящему” была изложена информация о заседании Президиума РАН, где состоялась презентация двух первых томов фундаментального 12 томного труда, посвящённого Великой Отечественной войне, и где прозвучали выступления участников. В некоторых из них, в частности, обсуждалась необходимость “избавляться от множества разнообразных мифов, политизированных и идеологизированных суждений”. В качестве примера приводится  “широко пропагандируемое мнение о том, что победа в войне была одержана вопреки Сталину”.

         Как хорошо известно, роковую роль в страшнейшей из войн Сталин начал играть ещё до её начала. Откровенно симпатизируя Гитлеру, он через Коминтерн дал германским коммунистам приказ не объединяться на выборах с социалистами, заявив: “Лучше фашисты, чем социалисты”. Сталин открыто восхищался ловкостью Гитлера, в одну ночь (“ночь длинных ножей”) расстрелявшего всех членов левого крыла своей партии (когда они стали не нужны). В 1938–1940 м Сталин уничтожил большинство командиров Красной  армии, её маршалов. В 1939 г. диктатор заключил договор с Гитлером о дружбе, активно, вплоть до 22 июня 1941 г., поставляя немцам топливо, продовольствие, металл для производства вооружения и др., в издевательском тоне сообщая о победах немецкой армии в борьбе с “англо-французскими агрессорами”. Демобилизующий приказ Сталина перед самым вторжением “Не отвечать на провокации!” обеспечил немцам открытые пути сквозь нашу достаточно хорошо подготовленную оборону.

        Конечно, правда лучше её умолчания. Рассказывая о фантастических потерях первого года войны, надо упомянуть и об арестах в те дни командующих фронтами Д.Г. Павлова, К.А. Мерецкова (будущий маршал, в недалёком прошлом – начальник Генерального штаба, чуть раньше – арестант самой страшной пыточной тюрьмы – “Сухановки”). Как могла армия в условиях этой сумасшедшей обстановки воевать, понять трудно. В соответствии с приказом Сталина “Не отвечать на провокации!” немцы на глазах наших солдат 22 июня 1941 г. переходили Неман и другие водные рубежи по нетронутым мостам. 

      Традиционно в большинстве государств их руководитель является и главнокомандующим. Таковыми были и Рузвельт в США, и Черчилль в Великобритании, а с осени 1941 г. – и Гитлер в Германии. Журналистам стран союзниц не было приказано кричать о своих “гениальных” полководцах. Ну а нашим – куда было деваться?

       Да, Сталин визировал документы Генерального штаба. Но эта подпись весьма далека от руководства войсками, которыми на деле командовали выдающиеся советские военачальники Г.К. Жуков, И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков, К.К. Рокоссовский – все те, кто получил военное образование ещё в царской армии, побеждал в Гражданской войне, боролся с японцами на Дальнем Востоке под руководством маршал В.К. Блюхера (насмерть забитого в ходе следствия в сталинских застенках на Лубянке).

      Зададимся вопросом: а можно ли не прослужив ни одного дня в армии, ни разу не побывав на фронте, не видя войны, стать “гениальным стратегом”, “руководителем военных операций”? До нашего тирана это никому не удавалось за всю историю войн. Он один раз покинул Москву, поехав на машинах во Ржев, от которого немцы уже отошли на сотни километров. Какими военными деяниями известен наш “недоучившийся поп” (выражение К.К. Рокоссовского, со слов А.В. Антонова<Овсеенко), после бесконечной серии политических убийств, ставший Верховным главнокомандующим страны? Перечислим только “котлы”, подобных которым мировая история войн не знает. В первые недели войны – полумиллионная армия М.П. Кирпоноса под Киевом. Тогдашний начальник Генерального штаба Г.К. Жуков требовал вывода этих войск из-за угрозы окружения. Сталин запретил. Жуков с поста своего ушёл. Под грозным приказом “Ни шагу назад!” осенью 1941 г. в окружение и плен попало Московское ополчение в составе группы войск, существенно большей полумиллиона человек, на огромной территории Вязьма–Ржев–Гжатск.

      Летом 1942-го командование нашей армии, стоявшей восточнее Харькова, просило отменить приказ Генштаба о взятии Харькова, поскольку разведка обнаружила мощную группировку врага, “нависавшую” с севера над нашими войсками.

     Лично Сталиным дважды был повторен приказ: “Харьков брать!” Войска Малиновского Харьков взяли, но, как и предвидели, немедленно последовал мощный контрудар. Несколько сотен тысяч наших солдат и офицеров попали в плен. За короткий срок немцы, захватив Харьков, Ростов, Краснодар, Ставрополь, почти весь Северный Кавказ, Калмыкию, вышли к правому берегу Волги. Дон форсировали с ходу. Оборонительный рубеж Сталинграда был смят, и вскоре в руках советских войск оставалась лишь узкая прибрежная полоса вдоль Волги. Её героической обороной руководил будущий маршал В.И. Чуйков. Да, в фантастически упорной обороне оставшейся территории Сталинграда наша армия проявила чудеса стойкости и героизма. В результате стремительности наступления позиция германских войск обрела форму клина с вершиной в Сталинграде и с нашими позициями с севера и юга этого клина.

      Зимой 1943 г. хорошо подготовленным одновременным ударом с севера Донского фронта (командовал К.К. Рокоссовский) и Сталинградского фронта с юга (командовал А.И. Ерёменко) сталинградская группировка немцев была окружена. Войска К.К. Рокоссовского, соединившись с наступающей южной группировкой у города Калач, повернули на 90 градусов и двинулись к Сталинграду. Почти целиком находившийся в руках врага город штурмом брали войска Рокоссовского, наступая с запада на восток.

   Закончится война, а миллионы освобождённых из плена советских воинов будут отправлены на 25 лет в концентрационные лагеря в соответствии с установкой Сталина: “У нас нет пленных, есть предатели”.

       Может быть, авторы новой “правды” о той войне хотят рассказать что-то, что ранее не публиковалось? Не похоже. Мы до сих пор ничего не знаем о предложении Сталина Гитлеру в октябре 1941 г. заключить сепаратный мир, сделанном до прибытия на фронт под Москву свежих войск с Дальнего Востока. Уверенный в скорой победе, Гитлер на предложение не ответил.

    В нашей исторической литературе практически не освещена оборона Ленинграда. Известно, что бессмысленной бомбардировкой Хельсинки 23 июня 1941 г. советское руководство спровоцировало вступление Финляндии в войну, имея с ней договор о ненападении. Финские войска, быстро остановив наше наступление, захватили принадлежавший Финляндии до 1940 г. Карельский перешеек и остановились на старой советско- финской границе. Говорят, что Дорога жизни по северному (правому) берегу Невы шла в видимости молчавших финских батарей. Не описывается и другой факт: финские войска не только остановились перед границами Ленинграда, но их командующий К. Маннергейм (генерал царской армии, участник русско-японской войны) не разрешил проход немецких войск к Ленинграду с севера. С такой просьбой Гитлера в Финляндию летал фельдмаршал В. Кейтель. Следовательно, в спасении Ленинграда Маннергейм сыграл выдающуюся роль. Кто подвигнул руководителя заведомо враждебной нам страны на такой необычный шаг?

     Как могло случиться, что исходно прифронтовой Ленинград не был обеспечен надёжными продовольственными запасами? Получается, что кроме разбомблённых в сентябре 1941 г. “Бадаевских складов” огромный город продовольствия не имел?

      Почему же я против попыток публикации в очередной раз пересматриваемой правды о Великой Отечественной войне? Потому что, судя по отсылке к воспоминаниям Г.К. Жукова, предполагается издать очередную “точку зрения” на роль Сталина в великой войне в противовес до<кладу секретаря ЦК КПСС П.Н. Поспелова на ХХ съезде партии, зачитанному Н.С. Хрущёвым и уточнённому на ХХII съезде. Эту новую фальшивую и бездарно поданную заказную “правду” мы совсем недавно видели в фильме “Жуков”, который правильнее было бы назвать “Сталин”.

      Политикам, их идеологической обслуге можно хамелеонствовать, с них спрос малый. Но Академия наук нашей страны не может пачкаться в конъюнктурной политической грязи. Академия держится на плаву уже несколько столетий благодаря своему громадному не только научному, но и всенародному нравственному авторитету. А желающих утопить её достаточно.

 Имя Сталина сегодня не несёт полезной информации. Его правление пришлось на период небывалого творческого, технического подъёма страны, переживавшей послереволюционный всенародный энтузиазм, стремительно развивавшей всё позитивное, что накопила Россия к концу 1917 г. Этот политический деятель был опытнейшим интриганом, прекрасно разбирался в людях, окружая себя толпой “тонкошеих вождей”. Нельзя изображать Сталина этаким диктатором - дураком. Но явно одарённых людей он около себя не терпел – убивал всех, равно как и всех, кому был чем-то обязан, – товарищей по партии, близких родственников, друзей молодости. Периодически им же созданное раболепие толпы кружило ему голову. Тогда страну сотрясали политические, конечно, безграмотные вмешательства вождя в творчество композиторов, в биологию, в языкознание, в отношение к национальным меньшинствам. Так же обстояло дело и с командованием войсками. Нападение Германии на СССР было вполне ожидаемым. К нему наша страна открыто готовилась, превосходя потенциального противника и численно, и по вооружению. Обеспечивая оборону, мы не рассчитывали на помощь США.

    Но не надо забывать, что германский фашизм был противоестественной политической конструкцией, от военного альянса с которой отшатнулись и Франко, и Салазар. Второсортные союзники типа венгерского Хорти, румынского Антонеску, итальянского Муссолини были плохой опорой для Гитлера. Да и сам фюрер гениальностью политического стратега не отмечен.

     К концу осени 1941 г., когда стал очевиден провал “молниеносной войны”, США не сомневались в победе СССР. После остановки немцев на подступах к Москве и начала успешного контрнаступления США официально объявили войну Германии, хотя понимали тяжесть взваливаемой на себя одновременной войны и с немцами, и с японцами. Американская помощь нам была огромной: каждый “конвой” их кораблей в Мурманск и Архангельск составлял вооружение целой армии. Американские истребители существенно превосходили немецкие. Наши западные союзники серьёзно готовились к длительной войне. С этой целью был создан проход поставок их вооружения для СССР через Иран – на случай пересечения немцами железных дорог из Мурманска и Архангельска в центр. В нашей военн-исторической литературе эти факты упоминаются мало: преобладает идея, что для победы мы всё сделали сами.

      Остаётся в стороне от обсуждения в печати и вопрос о потерях: как получилось, что проигравшие войну немцы потеряли людей в несколько раз (за точность не ручаюсь) меньше нас? Здесь, конечно, придётся отвечать на злой вопрос: мы выиграли войну вопреки или благодаря своему диктатору? Двух ответов на этот счёт быть не может: конечно, ВОПРЕКИ.

    А в целом давайте посмотрим на немцев: они о Гитлере не вспоминают, за полной ненадобностью, хотя какого величия Германия достигала при нём! Какие замечательные шоссе он оставил своему народу, проклятый!

ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2013, том 83, № 10, с. 899–905 

ДИСКУССИОННАЯ  ТРИБУНА

 DOI: 10.7868/S0869587313100101

О РОЛИ СТАЛИНА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

1941–1945 гг.

САРКИСОВ Ашот Аракелович – академик, советник РАН.

   Я не являюсь профессиональным историком или политологом и поэтому, естественно, не могу претендовать на глубокое и исчерпывающее освещение этой чрезвычайно острой, сложной и полной многих противоречий темы. При жизни И.В. Сталина официальная пропаганда идеализировала и обожествляла его. В последние 15–20 лет усилиями не менее конъюнктурных идеологов праволиберального толка Сталин изображается средоточием всех возможных пороков, а его историческая роль оценивается исключительно негативно.

     Мою статью прошу рассматривать как личный взгляд на эту проблему непосредственного участника Великой Отечественной войны, значительная часть биографии которого к тому же совпала со сталинской эпохой. Конечно, моё видение и мои сегодняшние оценки личности и роли Сталина основываются не только на впечатлениях и

ощущениях предвоенного и военного периодов. На эти оценки, несомненно, наложились и повлияли новые, ставшие доступными в послевоенные годы факты и приобретённый жизненный

опыт.

Несмотря на выдающийся исторический масштаб личности Сталина, чего не могут отрицать даже непримиримые антисталинисты, я никогда не был его слепым апологетом, далеко не всё, что делалось по его указаниям и под его руководством, воспринимал с пониманием и внутренним одобрением.

Я был непосредственным свидетелем массовых репрессий 1937–1938 гг., жертвами которых стали не только некоторые мои родственники, но и родственники многих моих школьных товарищей. В те трагические и тревожные дни утро начиналось с рассказов об очередных ночных арестах. Не вдаваясь в анализ проблемы, я хотел бы только сказать, что каковы бы ни были истинные масштабы необоснованных репрессий, они не могут иметь никаких исторических оправданий и должны квалифицироваться не иначе как государственное преступление.

    В то же время я был свидетелем происходивших в сталинскую эпоху исторических свершений, постоянного укрепления экономического и военного могущества нашего государства и его роли на международной арене, расцвета науки, культуры и образования. Поэтому я испытываю чувство неприятия в отношении развёрнутого в последние годы против Сталина и связанной с ним исторической эпохи нашего государства тотального идеологического наступления, которое достигает особой остроты и активности в преддверии празднования каждого очередного Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Крайней, попросту абсурдной и бессовестной формой искажения роли Сталина в войне с гитлеровской Германией являются высказывания и утверждения, в том числе устами ведущих наших государственных телевизионных каналов, о том, что война была выиграна народом не благодаря, а вопреки руководству Сталина.

    Для меня роль Сталина в Великой Отечественной войне представляется безусловно позитивной и выдающейся. Трудно назвать кого-либо другого из политических фигур того времени, кто мог бы после тяжёлых потерь первых месяцев войны мобилизовать народ, страну и её вооружённые силы, проводить гибкую и прагматичную международную политику, успешно руководить масштабными сражениями на огромном, протянувшемся от Заполярья до Чёрного моря фронте и в конечном счёте добиться заслуженной Великой Победы. Выполнение такой исторической миссии могло быть по плечу только выдающемуся деятелю.

    Я попытаюсь показать, что Сталин был личностью именно такого масштаба. Известно, что он не получил солидного систематического образования. В его активе – оконченное по первому разряду (четырёхклассное) Горийское православное духовное училище (1888–1894) и несколько лет обучения в Тифлисской духовной семинарии (1894–1899), из которой он был исключён за революционную деятельность. Однако этот пробел в образовании Сталин сполна преодолел путём интенсивного самообразования, которым занимался всю жизнь. Он много читал и благодаря аналитическому складу ума, цепкой памяти, умению выделить главное постоянно обогащал и углублял свои знания.

    Назвать Сталина высокообразованным в обычном смысле человеком было бы натяжкой. Например, он не знал ни одного иностранного языка, хотя и понимал разговор на английском и немецком. Полагаю также, что его познания в области физики, химии, математики были скудными, так как эти предметы он никогда серьёзно не изучал. В то же время не должно вызывать сомнения, что он хорошо разбирался в вопросах, касающихся истории, философии, литературы, культуры, его знания в гуманитарных областях вполне отвечали высоким стандартам систематического образования. Одним из свидетельств этого является тот факт, что Сталин все свои работы, а также доклады и речи писал лично, что было совершенно не свойственно многим его соратникам и большинству современных политических деятелей. Сталин отличался высокой грамотностью и самобытным стилем изложения, характерные особенности которого заключаются в краткости, простоте и доходчивости. Его работы и выступления сопровождались (без утраты чувства меры) пословицами и поговорками, примерами из народного фольклора и классической литературы. Поэтому они легко воспринимались и запоминались читателями и слушателями.

    Подтверждением скрупулёзности Сталина в любом деле является то, что, по свидетельству очевидцев, он лично прочитывал все представленные к Сталинской премии произведения, а также просматривал фильмы. Можно, конечно, спорить с позиции сегодняшнего дня о литературных вкусах и обоснованности вердиктов вождя, но это всегда было его личным, а не кем-то подсказанным мнением, основанным на собственных убеждениях.

     Вместе с тем необходимо отметить, что многим работам Сталина свойственна излишняя упрощённость и схематичность анализа событий и явлений; нередко необходимые глубокие обоснования и доказательства подменялись догматическими схемами, что, на мой взгляд, стало следствием полученного им церковного образования.

    Однако с учётом социального состава населения СССР в те годы и среднего уровня его образованности стиль работ и выступлений Сталина в целом всё же следует оценивать как адекватный актуальным целям и потребностям того периода.

   Стране, оказавшейся в состоянии полной разрухи после Первой мировой, а затем Гражданской войны, к тому же объявившей амбициозные цели построения справедливого коммунистического общества, нужен был не просто руководитель, но вождь. Сталин, без сомнения, обладал качества< ми, необходимыми для этой роли. Совокупность этих качеств сейчас принято определять словом “харизма”. Используя это слово, можно с полной определённостью сказать, что Сталин был в высшей степени харизматичной личностью.

    Своим авторитетом, стилем руководства и повседневного поведения он резко выделялся среди политических деятелей того времени. Обладая железной волей – тем качеством, которое совершенно необходимо любому харизматичному лидеру, – он был последователен и непреклонен в достижении поставленных целей, не считаясь со страданиями, а порой и жизнями людей. Всю войну работавший с Верховным главнокомандующим маршал А.М. Василевский писал: “Конечно, Сталин, принимая руководство сражающимися с врагом Вооружёнными Силами, не обладал в полной мере военными знаниями, какие требовались в области современного оперативного искусства… По моему глубокому убеждению, И.В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне” [1, с. 227].

 В общении с народом Сталин придерживался мудрых пушкинских строк из “Бориса Годунова”: 

Не должен царский глас

На воздухе теряться по-пустому.

Как звон святой, он должен возвещать

Велику скорбь или великий праздник.

   Обращения вождя к народу и стране были очень редкими, даже в суровые годы войны. Зато каждое выступление, устное или письменное, сразу же становилось событием не только государственного, но и международного масштаба, воспринималось с огромным вниманием и вызывало мощный общественный резонанс. Эти обращения были лаконичными, легко усваивались теми, кому были адресованы, и прочно откладывались в памяти народа.

   Авторитет Сталина как вождя нации, особенно возросший в годы военных испытаний, во многом основывался на том, что он воспринимался как человек, полностью посвятивший себя служению великой коммунистической идее. А он был именно таким романтиком революции, глубоко убеждённым в правоте и справедливости коммунистического учения и в благородстве его целей. Эта убеждённость была настолько глубокой и бескомпромиссной, что стала его верой и религией. Вся биография Сталина подтверждает правоту такой оценки. Его революционные устремления не остановили ни тюрьмы, ни многократные ссылки, ни болезни, ни лишения.

   Уже став единоличным руководителем огромного государства, с практически неограниченными правами и возможностями, он оставался чрезвычайно воздержанным и скромным в быту. После его кончины не осталось никаких счетов в советских или иностранных банках, никаких личных особняков и драгоценностей, а гардероб поражает своей простотой. Столь же требовательным был Сталин и к своим ближайшим родственникам.

    Государственная политика в советские годы была в высшей, можно сказать, гипертрофированной, степени социальной. Разрыв в доходах отдельных групп населения был минимален. Конечно, неквалифицированный рабочий получал меньше квалифицированного, последний – меньше инженера, инженер – меньше директора предприятия. Такая же дифференциация имела место и в сфере образования, науки, медицины и т.д. Но эти различия были настолько умеренными, что не создавали качественной разницы в условиях жизни разных слоёв общества. В несколько более привилегированном положении находились административные и партийные руководители высокого ранга. Но и здесь, хочу подчеркнуть, не было столь большой диспропорции, которая могла бы вызвать раздражение в обществе.

    Кстати, в наши дни, когда разрыв между богатыми, составляющими не более 10% населения, и всеми остальными достиг неприличного даже для западных стран уровня, апологеты уродливой отечественной рыночной экономики апеллируют к советским временам, вспоминая пресловутые закрытые распределители для номенклатуры. Я не понаслышке знаю, что собой представляли эти привилегии, так как моя старшая сестра Розалия Аркадьевна именно в те годы занимала высокие государственные должности – заместителя председателя Ташкентского горисполкома, заведующего отделом Совета министров, заместителя министра строительства и первого заместителя председателя Госплана Узбекской ССР. До 1959 г. её семья из пяти человек проживала в центре города в небольшой трёхкомнатной квартире на первом этаже. Другими словами, пресловутые привилегии советской номенклатуры являются искусственно раздуваемым мифом и ничего не имеют общего с той неприличной и вызывающей роскошью, в которой живёт новая российская буржуазная номенклатура.

    К началу войны Сталин подошёл с солидным политическим и экономическим опытом управления государством, с опытом военного руководства, приобретённым ещё в годы   Гражданской войны. И хотя этот военный опыт был специфическим, Сталин в период Гражданской войны проявил способности стратегического мышления, умение увязывать чисто военные задачи с более широкими проблемами – политическими и экономическими. Именно этот опыт военного руководства оказался важным для него в ходе Великой Отечественной войны, несмотря на её коренное отличие от Гражданской войны. Таким образом, можно заключить, что в лице Сталина страна уже имела лидера, подготовленного к выполнению миссии Верховного главнокомандующего. И это была несомненная историческая удача.

     В качестве другого примера для сопоставления полезно вспомнить, что в Великобритании с началом войны произошла вынужденная смена главы государства. Великобритания встретила войну, когда премьер-министром этой страны был один из самых неудачных политиков прошлого века Невилль Чемберлен, прославившийся подписанием в Мюнхене капитулянтского договора с Гитлером. За этим политиком закрепились многие прозвища, наиболее характерное из них – “триумфатор безволия”. Такой человек не мог бы успешно руководить страной в военное время, поэтому вновь стал востребован после длительного отстранения от активной политической деятельности выдающийся лидер Уинстон Черчилль, которого по праву называли образцовым премьер-министром военного времени.

     Здесь вполне уместно привести оценку личности Сталина, данную Черчиллем в Палате общин в самый разгар войны, 8 сентября 1942 г.: “Для России большое счастье, что в час её страданий во главе стоит этот великий, твёрдый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить. Он является человеком неистощимого мужества и силы воли, простым человеком, непосредственным и даже резким в разговоре, что я, как человек, выросший в Палате общин, не могу не оценить, в особенности когда я могу в известной мере сказать это и о себе. Прежде всего, Сталин является человеком с тем спасительным чувством юмора, которое имеет исключительное значение для всех людей и для всех наций, и в особенности для великих людей и для великих вождей. Сталин произвёл на меня также впечатление человека, обладающего глубокой хладнокровной мудростью с полным отсутствием иллюзий какого-либо рода. Я верю, что мне удалось дать ему почувствовать, что мы являемся хорошими и преданными товарищами в этой войне, но это докажут, в конечном счёте, дела, а не слова” [2, с. 7].

    Высокую оценку вклада русского народа в достижение Великой Победы и своё уважительное отношение к руководителю Советского государства Черчилль чётко выразил и в “Фултонской речи”, произнесённой 5 марта 1946 г. в Вестминстерском колледже в США. Парадоксально, что такая оценка содержится именно в этой речи, которую историки считают стартовой точкой “холодной войны” западных союзников против СССР, но это лишь подтверждает последовательность предыдущих высказываний Черчилля, касающихся выдающейся роли Сталина в строительстве Советского государства, руководстве страной и её вооруженными силами в военный период. Привожу эти малоизвестные слова У. Черчилля: “Я лично восхищаюсь героическим русским народом и с большим уважением отношусь к моему товарищу по военному времени маршалу Сталину” [3, с. 754].

    Высокую оценку деятельности Сталина в разное время высказывали также Ф. Рузвельт, Ш. де Голль и другие лидеры стран антигитлеровской коалиции.

    Говоря о Сталине как о Верховном главнокомандующем, нельзя обойти такие его качества руководителя, как решительность, чёткость организации управления, включающую жёсткуютребовательность и хорошо отстроенную систему проверки исполнения решений. При этом требовательность подчас перерастала в жестокость по отношению к нерадивым руководителям.

   Сталина боялись, и это факт. В условиях мирного времени страх, испытываемый перед руководителем, – явление деструктивное, которое не может иметь ни морального, ни рационального оправдания. В условиях же военного времени, особенно в критических ситуациях, страх мог способствовать успеху дела и в этом смысле имеет основания быть оправданным в моральном отношении. Для подтверждения такого, на первый взгляд парадоксального, утверждения стоит привести пример другого выдающегося полководца – маршала Г.К. Жукова. Многие блестящие операции, проведённые под его руководством, обязаны своим успехом не только полководческим талантам маршала, но и его беспощадной жестокости и требовательности к подчинённым, которые при этом его уважали, доверяли ему, но в то же время, конечно, и боялись.

   Нельзя не сказать и о таком качестве Верховного главнокомандующего, как его личная храбрость. Смешно сегодня слышать из уст ниспровергателей нашей героической и славной истории о том, что в первые дни войны Сталин испугался, растерялся, не знал, какие шаги надо предпринимать, самоустранился от управления страной и вооружёнными силами.

    7 ноября 1941 г. я в составе только что сформрованной 85-й морской стрелковой бригады перед отправкой на фронт принимал участие в военном параде в Самаре. На временной трибуне, сколоченной из неструганых досок, в полном составе стояло наше правительство и неизменный “староста” М.И. Калинин. Присутствовало всё руководство страны, кроме И.В. Сталина, который перевёл правительство в Самару, чтобы обеспечить устойчивое управление страной в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Сам же он оставался в подвергавшейся систематическим бомбардировкам Москве, на подступах к которой уже сосредоточились немецкие войска. Сталин хорошо понимал, что если бы он покинул Кремль и Москву, это могло быть расценено как демонстрация возможности сдачи столицы врагу. И поэтому он продолжал оставаться в Москве в течение всей войны, вплоть до её полного завершения.

     В моих воспоминаниях чётко отложилось, что даже в самые критические периоды войны, когда страна находилась на краю катастрофы, Сталин для нас был не только символом, но верой и надеждой на окончательную победу. Я понимаю, что такое отношение к Сталину и на фронте и в тылу было в значительной степени следствием тотальной пропаганды культа его личности, не столько осознанным выражением или любовью, сколько верой. Эта вера во время войны носила черты религиозного фанатизма и в определённой степени заменяла религию.

      От современных политологов я много раз слышал о том, что клич “За Родину, за Сталина!”, с которым солдаты на фронте шли в атаку, является придуманным сталинскими пропагандистами клише, но я сам, как и мои фронтовые товарищи, много раз шёл в атаку именно с этими словами. Помню, как во время первой моей атаки при взятии безымянной сопки на Карельском фронте в районе Ондозера я так надорвал голос, что в течение нескольких дней после этого разговаривал шёпотом.

     Не вдаваясь в то, было ли оправданным такое отношение к Сталину, следует признать, что оно имело место со стороны большей части фронтовиков и тружеников тыла и в тех тяжёлых, критических условиях объективно играло позитивную роль, так как служило одним из важных средств консолидации общества и мобилизации страны перед лицом нависшей над ней смертельной опасности.

    Далее я должен коснуться проблемы, по которой в последние годы ведутся острые дискуссии и привнесено особенно много фальсификаций. Утверждения о том, что страна не была готова к войне, что вражеское нападение явилось полной неожиданностью, далеки от истины, они в корне ошибочны. В то же время проблема не столь проста, чтобы дать на неё однозначный ответ. Страна, безусловно, к войне готовилась, и вероятный противник был определён вполне однозначно: в довоенное время в 90% советских школ в качестве иностранного изучался немецкий язык.

     В СССР велась широкая и весьма эффективная идеологическая пропаганда, приоритетными целями которой стали воспитание патриотизма и готовность к обороне страны. Идеологическая работа велась на фоне отдельных ярких достижений, таких как строительство Магнитогорского металлургического комбината, Беломорско - Балтийского канала, Днепрогэса, Большого Ферганского канала, покорение Северного полюса, героические беспосадочные перелёты советских лётчиков. При этом были задействованы все инструменты и средства: радио, литература, кино, театральное искусство. Возросла престижность военной профессии, что я могу отметить и на собственном примере. Окончив в 1941 г. среднюю школу с “золотым” аттестатом (золотые медали были введены после войны), я имел возможность поступить в любой вуз, но выбрал Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского.

   Важными направлениями подготовки к войне населения, особенно молодёжи, были массовое физкультурное и оборонное движение БГТО (“Будь готов к труду и обороне”) и ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству), а также учреждение знаков ГСО (“Готов к санитарной обороне”) и “Ворошиловский стрелок”.

   Об укреплении обороноспособности свидетельствовало создание в довоенные годы в аграрной стране, какой по сути была Россия после революции 1917 г., мощной тяжёлой и оборонной промышленности. До конца 1930-х годов в СССР практически не было специализированной военной промышленности, а наркоматы оборонного профиля появились лишь в 1939 г. Как справедливо отмечает В. Шлыков (“Известия”. 2005. 16 мая), секрет успеха заключался в системе мобилизационной подготовки экономики, принятой в конце 1920<х годов. Тогда за основу была сознательно взята американская модель, где делалась ставка на оснащение армии вооружением, производство которого базировалось на использовании технологий, пригодных для выпуска и военной, и гражданской продукции. С помощью США строились огромные, самые современные для тех лет тракторные и автомобильные заводы, а трактора и автомобили конструировались так, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать для выпуска танков и самолётов.

    В результате уже в 1938 г. СССР имел мощности по выпуску 35.4 тыс. танков, что стало основой их массового производства в годы войны. Третий пятилетний план 1938–1942 гг. предусматривал увеличение мощностей до 60.7 тыс. танков в год. На гражданских предприятиях достичь таких показателей было уже невозможно. Началось строительство военных заводов. Такой же прогресс был достигнут и в производстве другой военной техники – самолётов, военных кораблей, артиллерийских орудий, миномётов, стрелковоговооружения, а также боеприпасов.

   Несмотря на колоссальный урон от вторжения, советская промышленность смогла производить вооружений больше, чем германская. Так, в 1941 г. СССР произвёл танков вдвое, а в 1942 г. в 6 раз больше, чем Германия. Красная армия буквально задавила немцев танками. За годы войны она потеряла около 100 тыс. танков – в несколько раз больше, чем немцы, и тем не менее закончила войну, имея 35 тыс. танков – в полтора раза больше, чем в начале войны (немцы начали вторжение в СССР с 3500 танками). Всё это сыграло решающую роль в том, что страна выдержала натиск самой мощной в мире механизированной фашистской армии, выстояла в длительной изнурительной войне и в итоге добилась блестящей победы.

    Однако, оценивая подготовку страны к войне в целом, необходимо отметить целый ряд серьёзных проблем, которые в определённый период не были решены. Страна интенсивно готовилась к войне, но, как обнаружилось, не совсем к той войне, которая на нас обрушилась. Не углубляясь в эту проблему, я хотел бы ограничиться следующими фактами.

Во-первых, нужно сказать о несоответствии профиля подготовки командных кадров характеру и задачам войны с массированным применением мотомеханизированных войск. Многие военачальники, в том числе и высокого ранга, вышли из кавалерии и слабо представляли себе особенности и характер современной войны. Им пришлось переучиваться “с колёс”, преодолевая тяжёлые потери и поражения.

Во-вторых, обнаружилась неадекватность структуры вооружённых формирований и состава вооружений Советской армии реалиям начавшейся войны. В частности, явно недоставало танковых и особенно мотомеханизированных соединений, в то время как удельный вес пехотных (стрелковых) дивизий был неоправданно высок. Явным анахронизмом можно считать также заметное число кавалерийских формирований в структуре Вооружённых сил в начале войны.

 И наконец, недостаток вооружения, который остро ощущался в первые дни войны. Приведу в подтверждение пример из личных воспоминаний. В октябре 1941 г. закончилось формирование 85-й морской стрелковой бригады, куда я был откомандирован с I курса Высшего военно-морского инженерного училища. Несмотря на привилегированный статус этого соединения, только специальная рота автоматчиков и взвод разведки были снабжены автоматами. Все же остальные бойцы бригады получилитрёхлинейные винтовки образца 1891 г. конструкции Мосина, извлечённые из каких-то старых арсеналов.

    Говоря о роли Сталина в Великой Отечественной войне, нельзя забывать о внезапности нападения фашистской Германии на Советский Союз. Если в широком плане страна готовилась к войне, и готовилась достаточно фундаментально, то, как показали события, момент начала войны оказался неожиданным. Многие понесённые в самые первые дни войны потери и поражения предопределили неблагоприятное развитие последующих событий на фронтах. При этом вина за неподготовленность к внезапному нападению 22 июня 1941 г. обычно возлагается на Сталина, в распоряжении которого имелись данные агентурной разведки о точной дате начала вражеских действий. Другие историки объясняют этот факт тем, что Сталин в предвоенные месяцы получал множество противоречивых агентурных данных, из которых трудно было выделить достоверные.

На мой взгляд, это не может быть оправданием нашей неготовности к внезапной фашистской агрессии. Ответственность за неподготовленность Красной армии, за многие тяжёлые потери личного состава и боевой техники, за беспорядочное отступление должна быть возложена на руководство страны и лично на Сталина. Конечно, значительная часть вины ложится и непосредственно на военное командование, которое обязано было в инициативном порядке принимать необходимые превентивные меры с учётом реально складывающейся политической и оперативной обстановки, как это сделал, например, адмирал Н.Г. Кузнецов, сведя тем самым к минимуму потери Военно-морского флота в первые дни войны.

    Мне, даже с позиции нынешнего времени, трудно судить о непосредственных полководческих способностях Сталина, о том, насколько профессионально он руководил действиями Красной армии как Верховный главнокомандующий, но утверждения о том, что он руководил стратегическими операциями по глобусу, выглядят совершенно абсурдными и могут расцениваться как исторический анекдот. Однако не вызывает сомнений, что главные стратегические решения, определявшие ход и исход всей войны,принимались и утверждались лично Сталиным, а свидетельством их профессионализма, грамотности и обоснованности являются успехи наших войск в крупнейших операциях и победное завершение войны в целом.

   В ряду выдающихся стратегических решений, реализованных в годы войны, необходимо отметить предпринятую по решению вождя своевременную и беспрецедентную по масштабам эвакуацию многих промышленных предприятий из регионов предполагаемых военных действий на восток страны. При этом в кратчайшие сроки в тяжелейших условиях удалось ввести эти предприятия в строй и в дальнейшем последовательно увеличивать на них производство необходимого фронту вооружения и военной техники.  

   В то же время не все действия и решения генералиссимуса в ходе войны можно считать безошибочными. В качестве одного из таких спорных, по моему мнению, шагов было издание в июле 1942 г. знаменитого приказа № 227, в котором, в частности, предусматривалось создание штрафных рот, штрафных батальонов и заградительных отрядов. Оглядываясь назад, на уже отошедшие в историю фронтовые годы, я пытаюсь ответить на вопрос, выполнили ли штрафные роты и батальоны предназначенную им роль. С точки зрения человека, находившегося в самой гуще фронтовых будней, могу с полной уверенностью сказать, что никакой заметной позитивной роли эти меры не сыграли. Перелом в войне должен был наступить и наступил в силу глубоких объективных обстоятельств, о которых сказано в многочисленных серьёзных исследованиях по истории Великой Отечественной войны. Что касается заградительных отрядов, то, по моему глубокому убеждению, их присутствие не только не способствовало успеху дел на фронте, но и играло явно отрицательную роль. Хорошо экипированные и ухоженные бойцы заградительных отрядов, находившиеся под боком у опалённых порохом фронтовиков, нагруженных вещмешками, оружием и боеприпасами, кое-как одетых, с обмотками вместо сапог, вызывали негативные настроения, ощущение раскола в войсках. Благо, что эти формирования просуществовали недолго и вскоре были упразднены.

    Мне кажется, приказ Сталина № 227 был в какой-то степени проявлением стресса и отчасти неуверенности руководства страны, оказавшегося перед лицом неожиданных колоссальных территориальных и людских потерь, понесённых в первый год войны. Это был своеобразный психологический громоотвод в условиях, когда ничего более действенного в расчёте на немедленную отдачу руководство предпринять было не в состоянии.

   На фоне всего изложенного всё чаще встречающиеся в наших “демократических” СМИ высказывания о том, что война была выиграна народом, но не Сталиным, более того, вопреки Сталину, исторически несостоятельны и абсурдны.

   Подобные утверждения являются классическим примером оксюморона. Они столь же нелепы, как, например, фраза: “Вчера большой симфонический оркестр Петербургской филармонии вопреки главному дирижёру заслуженного коллектива Юрию Темирканову блестяще исполнил Третью (Героическую) симфонию Бетховена”.

     Конечно, войну выиграл не Сталин, её выиграл ценой большой крови и беспримерного героизма великий советский народ, руководимый и в тылу и на фронте лидером государства Верховным главнокомандующим И.В. Сталиным.

   В этих заметках я не ставил себе целью всесторонне оценить такую сложную, противоречивую и масштабную историческую личность, какой, несомненно, является И.В. Сталин. Эту нетривиальную задачу может решить только история. Цель моя много скромнее – довести до уважаемого читателя собственное восприятие личности Сталина лишь в плане оценки его роли в Великой Отечественной войне, причём с позиции современника Сталина, активного участника этой войны.

    В заключение считаю своим долгом выразить благодарность доктору исторических наук О.А. Ржешевскому за консультацию по некоторым вопросам источниковедения, относящимся к содержанию статьи.

ЛИТЕРАТУРА

 1.Василевский А.М. Дело всей жизни. Изд. 6<е. Кн. 2.М.: Политиздат, 1988.

2. Public Resort Office. FO 371 50804.

3. Черчилль У. Мировой кризис. Автобиография. Речи.М., 2003.

ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК том 83 № 10 2013