Саркисов Ашот Аракелович

О полярных перспективах и реформе РАН

8 ноября 2013 в 18:46 0

     Россия собирается строить и уже строит новые ледоколы, в том числе атомные. У некоторых возникают вопросы: нужны ли они нам? Ведь идет глобальное потепление, льды тают… Да, действительно, в последние годы в Арктике наблюдается заметное потепление. Площадь ледового покрытия за последние 50 лет снизилась примерно на 30 %. Это факт. Но вместе с тем природа этого потепления до сих пор точно не определена. То ли это действительно глобальное потепление и оно будет продолжаться еще долгие годы, то ли это хронологические колебания, которые в истории Арктики уже имели место.

     Кроме того, это потепление не означает круглогодичную доступность Северного морского пути по всем маршрутам без помощи ледоколов. Поэтому нет никаких оснований говорить, что потребность в атомных ледоколах исчерпана. По моему мнению, стратегия, направленная на развитие атомного ледокольного флота оправдана. Ледокольная поддержка по-прежнему требуется и будет требоваться. Особенно с учетом возрастающих масштабов экономической деятельности в Арктике и возрастающей роли Северного морского пути в мировых коммуникациях. Конечно, Севморпуть не сможет полностью заменить традиционные маршруты через Средиземное море и Суэцкий канал. Но у Севморпути есть явное преимущество. Очевидна выгода, которую могут получать прежде всего азиатские страны при использовании этого маршрута в своих торгово-экономических связях с Европой. Достаточно взглянуть на карту и наглядно видно, насколько укорачивается путь из Китая, Японии, Кореи через Севморпуть в европейские страны по сравнению с традиционным путем через Суэцкий канал. Это и определяет его перспективность. Я не сомневаюсь, что интенсивность использования Ледовитого океана в качестве транспортной коммуникации будет год от года возрастать, независимо от колебаний температуры и изменений климата.

      Да, в данный момент для того чтобы Севморпуть стал стабильной, круглогодичной транспортной магистралью, существующих ледокольных мощностей для обслуживания судоходного потока, конечно, недостаточно. Но все зависит от интенсивности эксплуатации. Количество ледоколов определяется потребностью в них. Здесь процесс обоюдный. Увеличение количества ледоколов будет приводить к удлинению навигационного периода, в течение которого можно осуществлять транспортные коммуникации, а увеличение транспортного периода будет в свою очередь увеличивать количество коммерческих судов, которым требуется ледокольная поддержка.

     Сколько нужно ледоколов, сейчас сказать нельзя. Но явно наметилась тенденция к повышению интенсивности использования Северного морского пути. И с учетом этой тенденции надо строить новые ледоколы.

      Конечно, одних ледоколов мало – без развитой портовой инфраструктуры невозможно представить себе полноценную судоходную магистраль. А состояние наших портов сейчас для решения такой глобальной задачи явно неудовлетворительное. Но есть планы по развитию портовой инфраструктуры, в частности на Дальнем Востоке. И ситуация постепенно, я надеюсь, исправится.

     Показательно, что освоить Севморпуть сейчас предпринимают попытки не только европейские государства, но и, например, китайцы. Интерес других стран, в том числе далеко отстоящих от арктического региона, возрастает, это, как говорится, медицинский факт. Китай, который сейчас строит серию ледоколов, наглядный тому пример. Но мы пока имеем явное преимущество в составе ледокольных средств. И его нельзя терять. Наше преимущество не только в количестве ледоколов, но и в их качестве. Мы единственная страна в мире, которая использует атомную энергетику на коммерческих судах. Ни одна другая держава эти технологии пока еще не освоила.

     При этом у России до сих пор нет законченной концепции развития Северного морского пути, которая бы охватывала все аспекты – и базирование, и навигационные средства, и судовой состав, и анализ тенденций изменений климата, и анализ торгово-экономической ситуации, и прочие многочисленные факторы. Те отдельные решения, которые сейчас принимаются, мне представляются вполне разумными. Хотя цельная комплексная программа развития Арктики и Севморпути нужна. Программа, которая была бы ориентирована на многие годы вперед и которая бы увязывала в единую логическую цепочку все факторы, влияющие на решение этих вопросов.

 О РЕФОРМЕ РАН.

     Недавно все мы стали свидетелями, как без каких-либо оснований, с жесткой настойчивостью буквально протолкнули через все инстанции закон о реформировании РАН. Конечно, у Академии наук накопились определенные проблемы, были в ее работе определенные недостатки. Но несмотря на нищенское существование и скудное финансирование, Академия наук продолжала функционировать. Причем эффективность ее была гораздо более высокой, чем у многих других научных сообществ и организаций, если эту эффективность пересчитать на единицу затраченных средств. Все недостатки были не виной Академии наук, а ее бедой. Потому что с начала перестройки все делалось для того, чтобы ее ликвидировать как последний рецидив, оставшийся от советской эпохи.

     О.Ю. Голодец (вице-премьер правительства Ольга Голодец – прим. ред.) приводила доводы, мол, на каждого академика приходится какое-то колоссальное количество гектаров земли. Ну и что? Я, например, с удивлением узнал, что на меня приходится сотня гектаров земли. Где эта земля и где я? Я ее не видел. Вице-премьер просто разделила всю землю, которая числилась за Академией наук на число академиков. С таким же успехом она могла разделить на число членов президиума Академии наук – тогда цифра получилась бы вообще астрономическая.

     Ни одного серьезного довода, ни одного серьезного аргумента в пользу реорганизации нет. Я уже не говорю о том, что объединение трех академий является полным абсурдом, также ничем не обоснованным.

      Создается некое агентство. А для чего создается? Никаких оснований нет. Говорят о том, что академики занимались несвойственными им функциями – руководили институтами. Но это глупость. Я более тридцати лет член Академии, я никогда не чувствовал какой-то обузы, связанной с руководством какими-то институтами. Институтами руководили директора. И будут продолжать руководить директора. Академия осуществляла научно-методическое управление институтами и несла за них полную ответственность. Теперь институты передаются в распоряжение некого агентства, которое будет создаваться, безусловно, чиновниками.

    Без всяких оговорок считаю эту реформу губительной. Губительность ее в том, что Академия наук, при сохранении названия, лишается своего основного станового хребта, который определял ее роль, ее эффективность, ее значение – институтов. То есть тех структур, в которых сосредоточено основное количество научных сотрудников и где реально делается наука.

   Академия превращается в клуб ученых, которые будут заниматься какой-то непонятной экспертизой. В законе прописаны функции какого-то научного руководства институтами и так далее. Но всем совершенно ясно, что институты будут подчиняться той власти, которая над ними поставлена, а именно руководству этого федерального агентства научных учреждений. Очевидно, что оно будет определять всю политику, всю идеологию, все направления работы институтов.

      Также совершенно ясно, что руководство агентства будет прежде всего заботиться о том, чтобы выполнялись работы, которые если не сегодня, то завтра будут давать какой-то эффект. Но это не просто противоречит природе и смыслу фундаментальной науки вообще. Это в принципе подорвет фундаментальную науку в нашей стране. Будут присутствовать рекомендации Академии наук, но всем понятно, что директора институтов будут прежде всего руководствоваться указаниями своего непосредственного начальства, поскольку они будут встроены в жесткую чиновничью, бюрократическую вертикаль.

Ашот Саркисов